Подоплека одной скандальной «гастроли»,
или Почему Америка упорно не "открывалась" Маяковскому именно в нашем городе?

Маяковский в Севастополе в июле 1926 года

ЗАКОЛДОВАННЫЙ КЛУБ

Завтра (20 июля 2001 г.)исполняется ровно 75 лет с того дня, как, почитай, самый именитый в советское время поэт Маяковский в переполненном зале Севастопольского горсовета дал, наконец, при полном аншлаге свой поэзоконцерт-доклад. Почему же «наконец»? Проще простого сказать: «Потому что...»

Севастополь он брал «на поэтический абордаж» не однажды. Его биографы фиксируют самое первое появление Владимира Владимировича в окрестностях Ахтиарской бухты в далеком 1914 году.

В «Крымском вестнике» за 9 января сжато, но достаточно живописно неведомый автор рассказал о том, как с треском провалилась помпезно разрекламированная «Первая олимпиада футуризма», прибывшая в наш город сразу после нового, 1914-го, года. Конечно же, ее «гвоздем» был громогласный и лобастый, неуемный и неуютный футурист Владимир Маяковский. С сигарой в зубах, в желтой эпатажной кофте, он сумел-таки перекричать с десяток горлопанов, окопавшихся в партере зала общественного благородного офицерского собрания, и все же вставить «свои пять»:

-Те, кто полагал, что им придется участвовать в скандале и работать руками, должны разочароваться: им придется работать мозгами!

Как бы не так! Не ожидая окончания далеко не респектабельного концерта, собравшиеся «разошлись, на чем свет ругая футуристов и их поэзию...»

«Город нас не принял»,-позже выцедит неугомонный поэт, который дал, видимо, себе слово взять все-таки когда-нибудь реванш. Но зал севастопольского общественного собрания, сами стены которого, кажется, дышали неприязнью к нему, долго еще приходили «мобилизованному и призванному» революцией на память. И не зря...

Потому что однажды здесь произнесенное им слово «скандал» будет весьма роковым образом упорно повторяться спустя 12 лет, когда вполне зрелый, авторитетный трибун и поэтический советский оракул приедет сюда в июле 1926 года с лекцией «Мое открытие Америки».

ТАЙНЫЕ ИНТРИГИ МОПР.

... В конце июня с борта небольшого парохода, курсировавшего между Одессой и Ялтой, сошел на Ялтинскую набережную, громко стуча толстенной кизиловой палкой о поручни трапа, Владимир Владимирович Маяковский. Он поселился в гостинице «Таврида»- своем базовом крымском гнезде и делал оттуда «радиальные гастрольные турне» по основным городам солнечного полуострова. 6 июля предполагалось, что он выступит со своим «докладом» в Севастопольском центральном показательном клубе красных моряков им.Шмидта. То есть в приснопамятном Доме благородного офицерского собрания...

Предварительно поэт сделал серьезную ставку на руководство местного исполкома МОПРа (Международная организация помощи борцам революции), поручив товарищам по борьбе с проклятыми трофическими язвами капитализма хорошо организационно подготовить его выступление.

В различных исследованиях биографии Вл.Маяковского как-то традиционно остается в стороне весьма щекотливый вопрос: а что, собственно говоря, имел поэт в плане итогового червоночного звона в кармане с этих циркулярно вещаемых «докладов»? Самое что ни на есть осязаемое, то есть то самое, что поэт ностальгически обозначил как «доходней оно и прелестней».

МОПРовцы заломили за свои посреднические услуги немалые деньги, потому как на страницах родителя нынешней «Славы Севастополя »-«Маяка Коммуны»- 6 июля 1926 года появилось такое объявление: «Вечер поэта Владимира Маяковского. Сегодня в клубе им.Шмидта состоится в 1-й раз в Севастополе вечер поэта Вл.Маяковского. Сбор от вечера поступит в фонд помощи бастующим английским горнякам».

Заметим, о цене билетов - ни слова. Значит, было что делить... Но последуем за событиями. Что же произошло в клубе вечером? Общеизвестно, что выступление Маяковского не состоялось. Кто же скрывался за «мстящей мумией фараона»? Маяковский от высказывания «по сути» явно уклонился.

Свет на это проливают ставшие сегодня, как мы убедимся, редкостью воспоминания старого комсомольского «волка» 20-х годов Федора Левина. В июле 1926 года он работал в Севастопольском райкоме партии, в орготделе...

Когда выступление поэта было сорвано (мы вернемся еще к весьма одиозным конкретным обстоятельствам), Маяковский, прекрасно ориентируясь в вопросах «кто здесь главный», четко направил свои стопы в райком ВКП(б). Заведующая отделом пропаганды и агитации Мария Карницева посоветовала посетителю с парнасской пропиской пойти к секретарю райкома, который в здании бывшего Дома командующего вел в этот день пленум райкома.

Именно Федору Левину и было поручено «разобраться» с подателем записки в президиум. Разговор с поэтом состоялся в вестибюле. Владимир Владимирович, явно негодуя и волнуясь, рассказал, как был сорван его концерт:

-Вы понимаете? Это провокация. Я остановился в гостинице, внизу ресторан, я действительно сидел там, жарко, на столе дыня и бутылка сухого вина, которая мне, как бегемоту дробина. И этот тип...

Оказывается, за пять минут до выступления молодой малый вдруг возник на сцене клуба им.Шмидта, где уже стояли стул и столик с чашкой чая и лимоном, и, злобно засмеявшись, прокричал в зал:

-Вы ждете Маяковского, а я шел сюда, вижу, он сидит в ресторане и пьет. Маяковский плюет на вас!

Раздосадованная севастопольская публика, как и 12 лет назад, тут же с проклятиями повалила из зала...

Маяковский попросил Федора Левина написать записку ответственному редактору «Маяка Коммуны» Исааку Полякову с просьбой (от райкома компартии, заметим!) опубликовать его личное разъяснение.

Что и было сделано. 8 июля в «МК» было напечатано следующее обращение поэта к севастопольским читателям: «Приношу большое извинение всем собравшимся 6 июля на мою несостоявшуюся лекцию. Причина срыва лекции - неумелость организаторов и их нежелание не только выполнять заключенный договор, но даже входить в какое-нибудь обсуждение по этому вопросу».

Весьма любопытный документ. МОПРовцы как раз продемонстрировали куда более чем умелую организацию самой что ни на есть махровой провокации. А за ней стояло, как нам представляется, вот что. Несомненно, на месте уже предметно велись переговоры о деньгах, о том, все-таки какую долю получит поэт, а какую - полумифические бастующие горняки Туманного Альбиона. Наверняка обнаружились странные диспропорции в долях.

Но самое главное - более чем ортодоксальные борцы за революцию во всем мире, видимо, предметно изучили тезисы будущей лекции и пришли в негодование: «Что же собирается пропагандировать поэт Маяковский в кругах сознательного севастопольского пролетариата? Превосходство сытой ку-клукс-клановской Америки перед миром социализма?»

Действительно, фанатики из местной организации МОПРа были не так уж и далеки от истины. Лучшее, что увидел поэт в Стране Желтого Дьявола, он решительно рекомендовал внедрять в СССР. Вот несколько выдержек из серии очерков «Мое открытие Америки»: «В одном из фельетонов «Правды» товарищ Поморский скептически высмеял вокзалы Нью-Йорка... Не знаю... Нью-йоркские вокзалы - один из самых гордых видов мира». Далее. «Ждать в Америке немедленных революционных выступлений - наивность...» И, наконец, самое крамольное: «О предприятиях Форда говорят... как о вещи, которую без всяких перемен можно перенести в социализм».

И еще. Хотел того или не хотел Маяковский, но, рассказывая о безнаказанно торжествующих в США ку-клукс-клановцах, он не мог без сарказма бросить взгляд на «странное существование легализированной рабочей Компартии Америки».

Это уже был, наверное, явный перебор, после которого с ним уже, действительно, даже «не входили в какие-нибудь обсуждения». Но рядовым членам профсоюза в Севастополе всю эту подоплеку знать не полагалось.

Кстати, в райкоме партии Маяковскому, судя по всему, пообещали разобраться и рекомендовали незамедлительно сориентироваться на услуги и помощь рай-профбюро, рачительно и справедливо, кстати, полагая, что выручка от вечера останется на сей раз в казне города и пойдет на нужды «живой газеты КО городской «школы «коммунизма».

...Долго и упорно пришлось продираться сквозь дебри так горячо любимых народом аббревиатур 20-х годов, но истина все-таки прорисовалась в конце концов. «Живой газетой» называлась тогда агитбригада, а загадочное «КО»-не что иное, как культотдел райпрофбюро.

Немалую роль в разгадке этой «шарады» сыграла и следующая публикация на 4-й странице «Маяка Коммуны» от 13 июля 1926 года: «Вечер поэта Вл.Маяковского. Сегодня в клубе им.Шмидта состоится вечер поэта Маяковского. После выступления - диспут о его произведениях». Далее через звездочки: «Неудача прошлого вечера поэта Маяковского по причине неумелых организаторов лишила севастопольскую публику возможности услышать лекцию о его заграничном путешествии, имеющую большой интерес, и превосходную авторскую читку его произведений.

Организация второго вечера, взятая на себя культотделом райпрофбюро, ставит своей задачей возможность членам профсоюзов услышать крупнейшего мастера слова и революционера в литературе. Цены установлены самые минимальные - от 20 коп. Весь сбор пойдет на усиление фонда «живой газеты КО».

Обратим внимание на явные метаморфозы. Ориентация на новую аудиторию - на сознательных членов профсоюзов. Минимально низки, явно смехотворные цены (номер «Маяка Коммуны» стоил тогда пять копеек!). И, наконец, бесповоротный отлуп английским горнякам.

ОДНОГО НЕ УЧЕЛ ПОЭТ...

Он не учел того почти мистического факта, что на одни и те же грабли вообще-то не рекомендуется наступать. А именно: ну не показался «стенам» Дома бывшего благородного офицерского собрания поэт Владимир Маяковский! Не везет ему в этих стенах, и все тут.

А если серьезно, то сочувствующая МОПРовцам публика именно здесь и свила свое гнездо. Так что подаваемое под любым соусом выступление Маяковского в клубе им.Шмидта было бы однозначно затюкано изначально, «в колыбельке». Умелые организаторы нашли бы новый идеологический повод. (Например, с палками ходят лишь жирующие буржуи, а не популярные советские поэты). Кстати, так и получилось. Ребята опять постарались. Во многих изданиях как о факте, не требующем комментариев, пишется, что Маяковский в конце концов успешно выступил «17 июля в переполненном зале горсовета» («Крымское время» N 120, 2001 год).

Но ведь это совершенная чушь! В «Маяке Коммуны» за 20 июля 1926 года очень скромно, уже явно на «пониженных тонах» (сколько же можно жевать одно и то же мочало?!) было опубликовано следующее: «Вечер Вл.Маяковского. Сегодня в зале горсовета в 9 часов вечера состоится вечер поэта Вл.Маяковского. Вечер устраивает райпрофбюро. Билеты, взятые на 13 июля на несостоявшийся вечер Маяковского, будут обмениваться в кассе с 12 до 6 час. вечера».

И более ни слова. Судя по всему, 20 июля (а не 17-го) ставшее поневоле уже пресловутым выступление поэта - «грубого гунна» революции - состоялось. Отчет о нем местная пресса так и не удосужилась дать...

КТО В ДОМЕ ХОЗЯИН?

...Слово «скандал», которое с 1914 года ассоциировалось у поэта Маяковского с Севастополем, роковым образом материализовывалось, едва он ступал с трапа парохода на Графскую пристань. И все же надо отдать ему должное: он умело лавировал между футуризмом и коммунизмом, прекрасно отдавая себе отчет в том, кто в этой стране настоящий хозяин и к кому следует идти на поклон «в случае чего». Ведь после первого сбоя (6 июля) его ноги-циркули почему-то понесли прямиком не к председателю райпрофбюро, а повыше.

Что же касается «любовной лодки, разбившейся о быт»,-тут всем сегодня ясно, что не все так у него было просто с власть предержащими... Видимо, это был тот самый трагический момент в его жизни, когда походу к «столпам мира сего» сердце «глашатая грядущих правд» просто-напросто уже не дало «зеленого света». И вот тогда-то и померк белый свет в жизни горлана-главаря, некогда в наших краях, по его же словам, «залитого любовью» от созерцания акта циклопического кровосмешения облаков и залива «в разрыве Байдарских ворот...»

Автор приносит искреннюю благодарность руководству научной библиотеки «Таврика» за помощь в поиске архивных материалов.