Марк Твен в Крыму

В последнее время все заметнее становятся попытки превратить Крым в страну туризма, а Севастополь, наряду с Ялтой, в туристическую столицу.

Стабильный интерес к традиционным маршрутам возрос в свете празднования 150—летия со дня начала Крымской войны и приближающегося 150—летия обороны Севастополя 1854—1855 гг.

Среди иностранных туристов, посетивших Севастополь вскоре после Крымской войны, были родственники погибших здесь английских, французских и итальянских офицеров, ученые, писатели, фотографы, любители истории, коронованные особы, различные выдающиеся люди.

Так в 1867 г. в Севастополе побывал известный американский писатель и журналист Марк Твен (настоящее имя — Сэмюэл Ленгхорн Клеменс (1835—1910 гг.). Не много найдется художников слова, чье творчество обладает столь большой притягательной силой для широкого круга людей, как творчество автора книг… «Приключения Тома Сойера», «Принц и нищий», «Приключения Гекльберри Фина».

Широкую известность Марк Твен приобрел книгой очерков о поездке в Старый Свет — «Простаки за границей» (1869 г.).

История ее появления связана с тем, что в начале 1867 г. молодой журналист увидел в Сент—Луисе объявление о предлагаемой экскурсии «избранного общества» в страны Средиземного моря на специально зафрахтованном пароходе «Квакер—Сити». Марк Твен решил отправиться в это путешествие в качестве корреспондента, предложив свои услуги двум газетам «Альта Калифорния» и «Нью—Йорк трибюн». Газеты оплатили проезд Марка Твена.

8 июня 1867 г. пассажиры «Квакер—Сити», парохода водоизмещением 1800 тонн, отправились в почти полугодовое плавание (до 19 ноября). Путешественники за это время посетили многие страны Европы и Востока. В августе пароход прибыл в Константинополь, после осмотра достопримечательностей которого предстояло побывать в России. Оставив в Константинополе тех, кого не заинтересовал этот пункт программы, часть американских туристов отправилась в путь. Им предстоял заход в Севастополь, Одессу и Ялту.

В предисловии к своей книге «Простаки за границей» Марк Твен написал… «В этой книге рассказ об увеселительном путешествии. Цель рассказа… показать читателю, каким он увидел бы Европу и Восток, если бы глядел на них своими собственными глазами, а не глазами тех, кто побывал там до него».

Когда читаешь в этой книге описание увиденного автором в Севастополе, то забываешь об увеселительном характере путешествия, об ироничности Твена. Он пишет… «Наверное, ни один из городов России, да и не только в России, не был так сильно разрушен артиллерийским огнем, как Севастополь. И, однако, мы должны быть довольны тем, что побывали в нем, ибо еще ни в одной стране не принимали с таким радушием.

Не успели мы бросить якорь, как на борт явился посланный губернатором офицер, который осведомился, не может ли он быть нам чем—нибудь полезен, и просил нас чувствовать себя в Севастополе как дома!

Помпея сохранилась куда лучше Севастополя. В какую сторону ни глянь, всюду развалины, одни только развалины! Разрушенные дома, обвалившиеся стены, груды обломков — полное разорение. Будто чудовищное землетрясение всей своей мощью обрушилось на этот клочок суши. Долгие полтора года война бушевала здесь и оставила город в таких развалинах, печальнее которых не видано под солнцем. Ни один дом не остался невредим, ни в одном нельзя жить.

Трудно представить себе более ужасное, более полное разрушение. Дома здесь были сооружены на совесть, сложены из камня, но пушечные ядра били по ним снова и снова, срывали крыши, разрубали стены сверху донизу, и теперь на полмили здесь тянутся одни разбитые печные трубы.

Даже угадать невозможно, как выглядели эти дома. У самых больших зданий снесены углы, колонны расколоты пополам, карнизы разбиты вдребезги, в стенах зияют дыры. Иные из них такие круглые и аккуратные, словно их просверлили дрелью. Другие пробиты насквозь, и в стене остался такой ровный, гладкий и четкий след, словно его нарочно шлифовали.

Тут и там ядра застряли в стенах, и ржавые следы сочатся из—под них, оставляя на камне теплую дорожку!

На этом страшном поле брани, где с таким неистовством бушевала смерть, теперь все спокойно — ни звука, ни живой души, кругом безлюдно, безмолвно, на всем печать запустения».

Писатель посетил Редан (III бастион), Малахов курган, центр города.

Марк Твен «глядел на все беспристрастными глазами», и увиденное произвело на него неизгладимое, удручающее впечатление. На память о героическом городе писатель взял найденные им на местах севастопольских бастионов несколько ядер и «другие портативные сувениры» и увез их в далекую Америку.

В Севастополе и в Одессе американским гостям «горячо посоветовали» посетить русского Императора Александра II, отдыхавшего в тот период в Ливадии. Его величеству послали телеграмму, и он выразил готовность удостоить их аудиенции. На пароходе был создан комитет по подготовке предстоящего визита, подготовка сопровождалась излишней суетой, волнением, выработкой манеры поведения. Марку Твену поручили составить приветственный адрес самодержцу.

Адрес содержал такие мысли… «Одна из величайших страниц, украсивших историю человечества с той поры, как люди пишут ее, была начертана рукою Вашего императорского величества, когда эта рука расторгла узы двадцати миллионов рабов. Американцы особо ценят возможность чествовать государя, совершившего столь великое дело. Мы воспользовались преподанным нам уроком и в настоящее время представляем нацию столь же свободную в действительности, какою она была прежде только по имени. Америка многим обязана России… и в особенности за неизменную дружбу в годину ее испытаний. С упованием молим Бога, чтобы эта дружба продолжалась и на будущие времена».

Александр II с вежливым вниманием, терпеливо выслушал заморских гостей, сам показал им свою резиденцию, дворец цесаревича. Посетили американцы также дворец великого князя Михаила, и остались весьма довольны поездкой.

Первый русский перевод «Простаков за границей» появился в 1897 г. Царская цензура сделала в книге сокращение, в частности там, где он описывал пребывание в России.