Бессмертие великого имени

Цветы на постаменте

Павел Степанович Нахимов не оставил потомкам ни мемуаров, ни дневников. Он вообще не любил это дело - водить пером, торопясь за мыслями. И, говорят, в молодости ему не раз приходилось извиняться перед друзьями за то, что редко отвечал на их письма.

Потом, уже в зрелые годы, он как-то в кают-компании признался: "Не пишу я потому, что достиг таких лет, когда гораздо приятнее читать то, что молодые пишут, чем самому соперничать с ними".

Павел Степанович, конечно, по природной скромности, как всегда, приуменьшал масштабы собственной личности. Свои заслуги в победах над противником он щедро переадресовывал тем, кто когда-то учил его морскому делу, итоги проделанной им организаторской работы делил с ближайшими помощниками. Казалось, ему вообще не нужна была слава, и она тяготит его.

Но как много мы все потеряли оттого, что сам Нахимов не стремился к фиксации своих мыслей на бумаге, и оттого, что рядом с ним не было хоть какого-нибудь секретаря. Ведь наблюдения и выводы, которые он высказывал в беседах с офицерами, несли в себе глыбы такого опыта, который достоин был широкого обобщения. И если мы сейчас все-таки имеем определенное представление о Нахимове как флотоводце-мыслителе и военном педагоге, то здесь надо отдать должное тем, кто глубоко изучил в архивах его приказы, рапорты, другие документы адмирала, и кто оставил свои добрые воспоминания о нем.

Как всякий талант-самородок, Нахимов имел, разумеется, не только почитателей своего флотоводческого гения, но и откровенных завистников, дворцовых интриганов, которые делали все, чтобы принизить популярность "матросских адмиралов" из разряда его, Павла Степановича, задвинуть их боевую славу на задворки истории. В мирное время им просто устраивали искусственную опалу. Когда же наступали испытания войной, все бездари старались уйти в тень и предоставляли право биться за Отечество прежде всего тем, кого они, эти бездари, ненавидели за твердость и независимость мышления.

Ведь это же не кто-нибудь, а именно Нахимов первым заметил, что у многих солдат, защищавших Севастополь, под шинелями не было рубах, ибо тыловики разбросали обмундировку в степи по беспутью. Именно он первым возмутился, когда обнаружил, что солдатская пища хуже матросской. Оказывается, что от мяса, выделяемого "сухопутчикам", срезалось сало для ... смазки колес. Нахимов добился, чтобы снабженцы обеспечили защитников Севастополя рубахами и сапогами и чтобы солдатский паек не компенсировал отсутствие дегтя.

Он берег людей, и эта забота о нижестоящих порой доходила у него до педантизма. Не позволялось, например, потребовать матроса во время отдыха или посыпать на берег шлюпку без чрезвычайной надобности.

Адмирал не раз подчеркивал, что начальственное чванство офицеров - гибельное дело для службы. "Пора нам перестать, - говорил он, - считать себя помещиками, а матросов крепостными людьми!".

Надо ли удивляться тому, что столичное начальство не жаловало Нахимова? Он везде якобы "лез не в свое дело", проявлял недопустимую, с точки зрения господ, простоту в отношениях с рядовыми матросами. Однако ни выпады открытых критиков, ни козни тайных противников адмирала перечеркнуть его великое имя не смогли. Этот внешне ничем не примечательный - высокий, сутулый, худощавый рыжеволосый человек, вопреки циничным очернительским предсказаниям штабных шаркунов, вошел в российскую историю флотоводцем-победителем, прирожденным мореплавателем. Он прославил свое имя активным участием в сражениях под Наварином, Синопом, в героической обороне Севастополя.

О том, как жил и воевал этот патриот России, боролся за свое человеческое достоинство и достоинство подчиненных ему моряков, написаны десятки книг на разных языках, и никто не знает, сколько еще будет их издано по следам новых исследований.

Впервые о фанатичной преданности Нахимова морскому делу, его самоотверженной работе в интересах флота печать заговорила в дни теперь уже невероятно далекой Крымской войны. Тогда писали, что Павел Степанович служит 24 часа в сутки, и это рвение его не имеет ничего общего с показухой. Просто нет у него никаких забот, кроме флотских, - вот и все объяснение. В начале минувшего столетия недалеко от Графской пристани в Севастополе был воздвигнут памятник адмиралу Нахимову. Скульптор И. Шредер изобразил его с подзорной трубой в руке. На поясе адмирала висел турецкий ятаган, а под ногами великого флотоводца лежало знамя с полумесяцем. Туркам, конечно, такое напоминание о Синопской победе русских не нравилось. И в 20-е годы молодая Советская власть эту скульптуру сняла. Памятник, по свидетельству историков, был передан в Севастопольский музей обороны и в годы Великой Отечественной войны пропал.

Однако в 1944 году имя Павла Степановича вновь зазвучало в полную силу. Тогда были учреждены орден и медаль Нахимова. Известный историк академик Е. Тарле издал в серии "ЖЗЛ" массовым тиражом книгу об адмирале. А в 1970 году в этой же серии вышла книга "Нахимов" писателя Ю. Давыдова, и тоже огромным тиражом.

Естественно, сказали свое слово о руководителе Севастопольской обороны работники кино. В 1947 году режиссером Всеволодом Пудовкиным был создан замечательный фильм "Адмирал Нахимов", который, пройдя по экранам страны, убедил многих мальчишек выбрать профессию моряка. Картину отметили Сталинской премией. Ее создатели и исполнители ролей получили высокие награды.

Велика Россия, много у нее талантливых людей, но даже среди самых знаменитых личностей Нахимов выделяется особо. В 1943 году, например, нарком ВМФ Н. Кузнецов учредил Нахимовское военно-морское подготовительное училище в Тбилиси, а в сорок четвертом - Нахимовское военно-морское училище в Ленинграде.

Бессмертие флотоводческой славы адмирала очевидно. Его имя с 1857 года носили и носят боевые корабли. На карте мира обозначены острова Нахимова, полуостров, бухта и даже, как писал "Морской сборник", на Карельском перешейке есть Нахимовское озеро, где располагается летний лагерь Нахимовского училища. А во многих российских городах и поселках, тысячекилометрово отдаленных от морей и океанов, можно найти улицы и проспекты Нахимова.

Такое вот многоликое проявление искренней любви в России к адмиралу, который беззаветно служил ей и отдал свою жизнь за Севастополь. Здесь он и увековечен в бронзе скульптором Н. Томским на главной площади города-героя. И неувядающие цветы на постаменте красноречивее всяких слов говорят о том, что Нахимов жил и будет жить вечно в сердце народа.

Герои не умирают.

Геннадий ЛЮБАЕВ
газета "Флаг Родины", №124(24471), 5 июля 2002 г.